«Пленных немцев никто из детей не боялся»

Зачем глава семейства, уходя из дома забирал с собой лампочку? Во что дети играли с пленными немцами? И как добывали красный кирпич -  в воспоминаниях жителя посёлка Кильдинстроя.

В редакцию СеверПост пришло письмо Валерия Лысенко, который захотел поделиться воспоминаниями 60-летней давности о годах юности и молодости в посёлке Кильдинстрой.

Свой рассказ он ведёт с 1945 до 1962 годов.

О детстве

Из эвакуации из Архангельской области наша семья Лысенко - мама, старший брат Лёня и я, Валерий, вернулись в Кильдинстрой после войны  в 1945 году. Вначале нас поселили  в частном доме, который находился в дальнем краю посёлка у берега реки Кола. Это место почему-то называлось «за подъёмником».

На другом берегу был тупик. Там находилась тупиковая железнодорожная линия. Территория с железнодорожной веткой была предназначена для  сбора кирпича, который загружали специальные рабочие (в основном женщины) в пульманы,  отправляемые  по железной дороге в различные строительные организации области.

Там же в тупике находилась железнодорожная станция с деревянным навесом от дождя и кассой. С этой станции на электричке многие жители поселка отправлялись в Мурманск на работу, а вечером возвращались с различными покупками. Запомнилось,  как один дядька был опоясан связкой баранок.

В этом же тупике одна семья проживали в землянке. Не знаю как, но окна были расположены не выше метра от земли, но при этом всегда были чистыми.

За подъёмником проживали ещё две семьи  - Волковы и Мамоновы, с детьми которых мы были очень дружны.

В один из дней, когда игра была в самом разгаре, кто-то сказал: «Отец твой приехал». Я увидел худого человека в шинели с вещевым мешком за плечами.

Мой отец  - Лысенко Пётр Никитич - сразу был принят на работу, и мы получили комнату в доме № 5, который  находился в центре посёлка. Сейчас этого дома уже давно нет, а на его месте стоит кирпичный дом, в котором располагается администрация поселка.

На первом этаже этого дома было две квартиры с двумя или тремя комнатами. В соседней от нас комнате жили Рудометовы.

Оттуда всегда слышался сильный и продолжительный  кашель. Кашлял отец моего друга.  Он был инвалидом войны и никогда не вставал с кровати. Но, когда мы, ребята, бегали и громко пели какие-то песни, он всегда звал нас к себе, чтобы мы пели у него.

Спали мы все на полу. Отец, когда уходил на работу, то обязательно выкручивал лампочку и брал с собой. Он никогда не объяснял, зачем он это делает. Может, он вкручивал её на работе?.. Мама тоже уходила на работу, и мы были предоставлены сами себе.

На втором этаже этого дома жила семья Голиковых. Глава семьи работал  шофёром. В это время в гараже посёлка была только одна машина.

Через некоторое время мы переехали в дом №14 на улице Советской,  от  которого уже не осталось и следа. На первом этаже было две квартиры, никаких удобств не было. Туалет был расположен между домами. За водой ходили на колонку.

На медали отца я смотрел как на обычные игрушки, куда потом они все исчезли,  не могу вспомнить.  В одну из комнат рядом с нами поселилась молодая семья Угловых.

Дядя  Ваня  работал на стройке, а его жена тётя Шура – молодая. красивая,  с русыми волосами, была приветливой и доброй. Когда она находилась в родильном доме при появлении Тамары и Кати, то, помню, моя мама собирала узелок с  кушаньями, и я приносил их к ней в роддом. Это было небольшое отделение кильдинской поликлиники.

Через некоторое время меня определили в детский сад, который находился напротив нашего дома.

Однажды из любопытства я залез на чердак детского сада и увидел большую кучу железных банок. Уже намного позже я понял, что это были американские банки с тушенкой, которые открывались специальными ключиками.

Одна из групп детского сада (Валерий в первом ряду слева)

А однажды  с ребятами в детском саду под порогом обнаружили настоящий револьвер, без  патронов в барабане. Мы долго его рассматривали, а потом сменяли его на игрушечный, деревянный. И были очень довольны этой сделкой.

В  одном  подъезде нашего деревянного двухэтажного дома по соседству жила тетя Саня. Когда она встречала меня на своём пути, то предупреждала: «Сейчас вырежу яйца».  

Я этого боялся всегда и старался не показываться ей на глаза. Позже у неё появился ребёнок, но ещё в младенческом возрасте он умер. После похорон были поминки, которые закончились… пляской.

Видимо, в каких–то деревнях Вологодской или Архангельской областей, откуда она приехала, сохранились такие обычаи проведения поминок.

О школьных летах

Мама сшила мне тряпочную сумку, и я отправился в первый класс.

Он находился в строении, где сейчас находится электроподстанция. Первый класс располагался на первом этаже, а на втором был небольшой зал, в котором регулярно показывали кино.

Обычно перед началом открытия дверей в зал собиралась большая толпа детей, которые устраивали давку у входа. Тогда наш киномеханик, дядя Ваня, желая сдержать напор детской толпы, хватал головные приборы ребят и бросал их далеко назад. Ну и визгов было…

С удовольствием мы смотрели такие фильмы: «Трактористы», «Смелые люди». Особенно ребята восхищались артистом Ваней Курским (Олейниковым), Борисом Андреевым.

Второй класс уже занимал место на первом этаже административного здания кирпичного завода.

 Ученики 5 класса средней школы п. Кильдинстрой, 1954 г.

А третий класс располагался в здании детского сада, в который я ходил, и где мы нашли револьвер. Учителем была Альбина Николаевна Могучая. Мне запомнилась эта учительница из-за необычной фамилии и за её нрав. Помню, как-то на уроке мой друг не выучил стихотворение, так она его за шиворот выставила из класса.

О моих друзьях следует остановиться особо. Виктор Колесов был на год постарше меня. Мы  всегда ходили на чердак нашего дома, и в темноте он пел различные песни. Не знаю, откуда он знал многие слова, но песню «Прощайте скалистые горы» я впервые услышал от него.

Ранней весной, когда сходил снег, мы с ним уходили в лес, разжигали там костер и плавили свинец для получения биток, которые использовали  в игре.

Игра заключалась в том, что на кон ставилась стопка металлических монет, по очереди играющие отходили метров на 5 и  целились биткой, желая попасть в кон.

Если не попадали в стопку монет, то кон разбивался биткой тем участником, который своим метанием  достигал наиболее  близкого приближения  к кону. Затем этой же биткой били по монетке, чтобы  её  перевернуть из  орла в решку. Это была интересная игра, за которой всегда следили много болельщиков.

С нами в компании практически всегда была девчонка, Нина Посух. Её мама, когда ездила в отпуск, то всегда привозила вкусные жареные семечки. Мы приходили к ней домой, и она щедро нам насыпала их в наши  карманы.

Об условиях жизни

В доме была железная печь. На кухне отец прорезал прямоугольное отверстие  примерно 50 х100 см. Из отрезанных досок сделали крышку (люк) для входа в подвал, в котором хранились картошка, капуста и молоко в трёхлитровом бидоне.

Должен заметить, что в нашей комнате в то время было радио, и мы все с большим удовольствием его слушали.

Кстати, за молоком я ходил на скотный двор, который располагался  «на касеме» - это недалеко от  первого высокого  моста, соединявшего мурманскую дорогу с  посёлком.  Рассказывают, что однажды с этого моста в ручей упал танк.

Иногда мне мама давала узелок с обедом, и я нёс его на работу к отцу. Место работы был карьер, в котором рабочих человек 50.

Штыковыми лопатами они копали глину и сверху бросали её в специальные вагонетки. Для того, чтобы в зимнее время глина не замерзала, часть объёма карьера была закрыта досками. В середине была установлена большая прямоугольная железная печь, которая, наверно, всегда пылала жаром. Вокруг одни рабочие сидели, другие копали глину. Видимо, они периодически  подменяли друг друга.

Среди них были передовые рабочие, о которых писали даже в местной районной газете «Заполярный труд». Мне запомнилась такая заметка о дяде Васе Беляеве. Он был нашим соседом по коммунальной квартире в доме № 14. Правда, частенько после принятия  крепких напитков выгонял всю семью на улицу.

Затем по одной вагонетке с помощью лебедки поднимали каждую отдельно  наверх, там двое рабочих вынимали специальный стопор  и  опрокидывали  глину из бункера в специальную большую мешалку.

Кстати, моя мама управляла работой этой лебедки. Она включала и выключала электромотор, который вращал барабан с тросом.

Когда глина была влажной, то подсыпали в мешалку шамот (сухая  измельченная глина). Вся масса перемешивалась и направлялась в специальный пресс, из которого поступала непрерывная  прямоугольная масса.

Женщина  резала эту массу специальным устройством, в котором имелась тонкая струна. Работа у нее была очень тяжелой. Всё время этой струной резала массу на кирпичи, одновременно  их отсоединяла от общей массы  и  перемещала по  ленточному транспортеру.

Эту двойную операцию она выполняла движениями ног. Позже была установлена автоматическая струна, с помощью которой прямоугольная  глиняная масса разрезалась на кирпичи.

По обе стороны ленточного транспортера стояли другие женщины, которые  брали  сырой кирпич и укладывали его на полки специальных вагонеток.

Затем, загруженные сырцом, вагонетки вручную закатывали в цех сушки. После сушки сухой кирпич из этих вагонеток загружали в обжиговые печи. Температура в печах была очень высокой. После обжига и охлаждения уже кирпичи красного цвета  специальными тачками рабочие вывозили из печей и складывали в поддоны.

…Однажды в летнее время на реку Кола, чуть выше очистных сооружений, приводнился самолет, наверное, кукурузник. Cо всех сторон набежали жители поселка, чтобы посмотреть на него. Побежал туда и я. Из самолёта на берег вышел лётчик и, провожаемый толпой, направился к дому, где жила семья  Митрохович. А потом сел в самолёт и улетел.

Запомнилось ещё необычное для посёлка событие. Прошёл слух, что  у охотника Романова в сарае находится застреленный медведь. Дом и сарай располагались у реки Кола недалеко от моста. Рядом в то время  находилась лесопилка. Смотреть на лежавшего медведя собрались все жители. Из любопытства я тоже побежал.

…После расширения жилой площади отец за домом построил сарай для  дров и коз. Неизвестно откуда, но у нас появилась коза, а потом и козлята. Вначале они жили у нас дома, они  очень резво и ловко прыгали по кроватям, а потом отец построил отдельную утеплённую пристройку.

Не знаю кто, но мне предложили пасти этих коз. В то время не только наша семья содержала этих мелких животных. В один из дней на поляне собралось около десятка пастухов. Это были ребята моего возраста, девчонки, домохозяйки и ещё старушки.

За  каждую козу нам платили по тем временам 50 рублей. А за то, что я загонял коз в сарай, тети Лиза пускала меня бесплатно смотреть вечером кино. Цена билета была 15 копеек. Хорошо запомнилось, как не хотелось вставать утром и идти пасти этих коз.

Кстати, ещё до моей «работы» отец ездил в отпуск в Йошкар-Олу к брату и привёз оттуда свою сестру – тётю Наташу.

Это была очень добрая, но неграмотная женщина. Она даже не могла определять время по часам. Однажды она разбудила нас часа в 4 ночи пасти коз. Тётя Наташа признавала свою ошибку и всегда оправдывалась, что не понимает по часам.

Пока я учился в начальной школе, в поселке построили новую школу и клуб, были отремонтированы деревянные дома. Под них устанавливали кирпичные фундаменты. В том числе и под наш дом № 14 по улице Советской.

Эти работы выполняли пленные немцы. Мы нисколько их не боялись и часто играли рядом с ними. Помню, один немец  подарил мне 10  копеек. Кроме того, пленные немцы работали на кирпичном заводе.

Многие на заводе погибали от несчастных случаев и их хоронили  отдельно на участке, метров двести от дома, где жила старушка с внучками. В Кильдинистрое её называли «бабка-рыбалка». С ней жила рыжеволосая внучка. Говорили, до революции эта бабушка спасала политических заключенных. А в моё время она жила отшельницей. Я её один раз видел, когда она пришла в магазин за хлебом.

Помнится, что одно время в посёлке была проблема с хлебом. Люди занимали очередь с ночи. К утру собиралась большая толпа, открывалось окно, и каждый получал по одной буханке. Мы, дети,  целую ночь бегали и резвились, а потом вставали в очередь, чтобы на каждого из нас выдали по буханке.

Такая же ситуация складывалась с получением денег рабочим на заводе. Когда говорили, что сегодня деньги выдают полностью, то это означало, что деньги достанутся всем. И вся очередь уже спокойно ожидала получения своей зарплаты.

А если рабочие узнавали, что не полностью, то занимали очередь среди ночи. А мы, ребята, в это время бегали по кирпичному заводу и катались на тележках, которые предназначались для перевозки кирпича.

К началу учебного года, в 1950 году, все ученики поселка начали ходить на занятия в новую школу. В этом двухэтажном  здании  с просторными классами я проучился пять лет. После окончания седьмого класса поступил учиться в сельскохозяйственный техникум.

Директором новой школы был Антонин Владимирович Салганский. Он получил направление на работу после окончания Ленинградского  университета. Этот молодой человек с усиками был очень добрый, жил с женой с другой стороны школы. Говорят, он играл на скрипке, но я никогда не видел его с этим инструментом.

Математике нас учил Иван Игнатьевич Жуйков. Это был строгий  учитель и пользовался огромным нашим уважением. Во время одного из массовых гуляний на той стороне реки Колы, во время купания,  утонули младший и старший сыновья Ивана Игнатьевича. Для всех в посёлке это было большим горем.

Летом в посёлке Тулома был организован пионерский лагерь. Детей на бортовой машине привезли в Мурмаши к реке Тулома, а потом на катере мы были доставлены в п. Тулома и размещены в  деревянной двухэтажной школе.

Все рабочие кирпичного завода нуждались в бане, так как в то время ванн и воды в домах у многих не было. Первое посещение бани запомнилось мне потому, что она была маленькая и расположена у берега реки Колы. Чтобы до неё дойти, нужно было спускаться по большой крутой лестнице.

Позже в центре  посёлка, у горы, построили кирпичную баню с большой парной.

О лилипутах и танцах на столах

В 50-х годах рабочие в свободное время собирались у отдельных домов и играли в карты. Около них всегда собиралась большая толпа болельщиков.

Когда открылся клуб, то посещение кино было всегда настоящим событием. В клуб часто приезжали различные артисты. Особенно запомнился спектакль «Барабанщица». Ведущая артистка, видимо, для немцев, плясала на столе. В дверях играл духовой оркестр.

Вся публика была ошеломлена выступлением Мурманского областного театра.

Однажды выступали артисты балета. Показали «Бахчисарайский фонтан». Как-то приезжали в клуб лилипуты. После концерта они сели в кузов грузового автомобиля и уехали.

Коллектив художественной самодеятельности посёлка, которым руководил Виктор Денисович Юдин,  часто выезжали на смотр в ДК Колы, на Фадеев ручей, Шонгуй и даже в мурманский ДК им. С.М. Кирова.

Кстати, Юдина я помню ещё с того времени, когда после службы на флоте он часто проходил с баяном мимо нашего дома в морской форме.

Позже он постоянно повышал квалификацию и стал руководить  хором, струнным оркестром, куда записался и я.

Мы разучивали  «Светит месяц», «Коробейники», которые исполняли в доме культуры в Коле. Возвращались после конкурса в электричке, в которой продолжали игру.

Учитывая, что наша улица стояла перпендикулярно клубу, то окно Виктора Денисовича всегда было видно. Если там горел свет, я бежал в клуб. Стоя за дверью, я слушал певцов и танцоров.

Как правило, перед праздничными датами в клубе всегда были подготовлены концерты. Жители посёлка с удовольствием их смотрели, а потом долго обсуждали того или иного самодеятельного артиста.

Моим увлечением, как и у друга, Лёни Розанова, была фотография. Не знаю, откуда он достал фотоаппарат «Комсомолец», но мы с ним фотографировали всё, что видели.

Проявляли пленку в его квартире в туалете, включив красный свет, а затем закрепляли снимки. Леня заразил меня фотоболезнью, и я купил фотоаппарат «Зоркий 2с», которым очень долго пользовался.

Когда в посёлке был построен клуб, то кино было единственным развлечением.

По возможности, люди принаряжались, собирались группами и обсуждали различные новости. После просмотра многие, к примеру, от увиденного индийского фильма,  выходили заплаканными и  негодовали на несправедливость судьбы героя – Раджа Капура.

Кстати, весь зрительный зал клуба был в плакатах. Я и сейчас легко про цитирую слова Карла Маркса с одного из плаката: «В науке нет широкой столбовой дороги, и только тот может достигнуть ее сияющих вершин, кто не страшась усталости, карабкается по её каменистым тропам» - К. Маркс.

Перед домом и клубом была организована волейбольная площадка и после кино многие играли в волейбол. В летнее время игра продолжалась далеко за полночь. В игре участвовали молодые рабочие, студенты, приехавшие на каникулы.

…Профсоюз Мурманска, идя навстречу пожеланиям трудящихся,  определил  прекрасное место для отдыха - красивый луг на левом берегу реки Колы, напротив посёлка Кильдинстрой.  Железная дорога разделяла его на две части. На всей площади поля цвели прекрасные желтые купальницы.

С утра на электричке на этот луг привозили различные столы, стулья, палатки, оборудовали площадки для артистов, буфеты с различными булочками, бутербродами  и мороженым.

Часам к 11 утра на этих же электричках прибывали отдыхающие из Мурманска и соседних посёлков. Через реку Колу на  лодках подплывали  к месту отдыха жители Кильдинстроя.

Разгар веселья начинался после 12 часов. Артисты начинали свои концерты, веселье набирало обороты. После принятия крепких напитков многим отдыхающим хотелось искупаться в Коле. Увы, отдельные купальщики не смогли вернуться на берег.

По этой причине после нескольких воскресных дней отдыха массовые гулянья на левом берегу Колы  у посёлка  Кильдинстрой были отменены навсегда.

Один день в Кильдинстрое

11 07 2019

О дружбе с солдатами

…Примерно в 1952 году в 1,5 км от посёлка на пригорке появилась воинская часть. Солдаты довольно быстро соорудили палатки. Устроили коновязи, так как в части было много лошадей.

Лошади по породе  и внешнему  виду были разными. Одни  предназначались для верховой езды,  другие – для перевозки пушек, а третьи  использовались  для хознужд.

Детвора посёлка сразу нашли общий язык с солдатами. И появлялись у коновязей в то время, когда солдаты должны были поить лошадей. Их гоняли к ручью, который протекал в 1,5 км от  части. Если везло, то разрешали ехать верхом на лошади.

Частенько мы с ребятами приходили свободно в часть к конюшням, а иногда и прямо в казармы и общались с ними.

Когда был построен клуб, солдат строем, иногда с духовым оркестром, приводили смотреть кино. Заходили они в зал с обратной стороны зала.

Мы подходили к солдатам. Некоторые нас прятали  под шинелями и проводили в зал.

Многие офицеры приехали с семьями. У всех была проблема с жильем. Поэтому практически всех стали размещать по квартирам жителей посёлка.

Мама к тому времени уже овдовела, а так как у нас кроме комнаты была ещё и кухня,  к нам поселили старшину дядю Колю Задачина с женой и дочкой.

Дядя Коля был степенный и неторопливый  человек. Мы с ним часто вместе ходили за водой на родник, который и сейчас не исчез за ручьём.

Мы все очень полюбили эту семью. После демобилизации они переехали жить в Колу.

Следующим квартирантом был молодой холостой лейтенант Валентин Луконюшкин. К нему часто приходили его друзья, они играли на мандолине, на гитаре. И были беззаботны, но уверены, что все у них хорошо в жизни.

О жиллфонде

Должен отметить, что в начале 50 годов в поселке Кильдинстрой  было всего три кирпичных дома на улице Советской: № 14, 17 и № 18.

В деревянном доме № 16 на первом этаже была почта, сбербанк, а другие квартиры занимали семьи, у которых родители работали в конторе завода.

Река Кола. Ее течение огибает поселок. На снимке (слева) дом № 18, 16 и наш деревянный двухэтажный дом № 14.

Замыкал улицу двухэтажный дом, в котором всегда жили директора кирпичного завода, главные специалисты и учителя.

Дом № 18 использовался как общежитие, в нем жили вновь прибывшие на жительство в Кильдинстрой рабочие, медработники и даже Виктор Денисович Юдин.

Правда, позже этот дом пользовался у жителей нехорошей славой из-за  возникновения различных драк, причиной которых были крепкие алкогольные напитки и … женщины.

В доме № 17 тоже жили учителя и руководители среднего звена завода. На первом этаже была столовая с кухней. В их буфете продавали дешёвые конфеты.

Буфетчица, красивая цыганка, отпускала бутерброды, талончики на горячие блюда и пиво. Нередко заходили туда жители посёлка,  молодые офицеры, чтобы за рюмкой обсудить  разные жизненные ситуации.

Однажды в столовую зашла небольшая группа молодых офицеров. Один из них влюбился в эту буфетчицу. Но после принятия  некоторой дозы спиртного эти чувства набрали такую колоссальную степень, что по причине безответности со стороны буфетчицы, он выхватил пистолет  (в то время оружие разрешалось носить военным) и застрелил буфетчицу и себя.

Их хоронили вместе, я видел, что процессия  с глубокой скорбью провожали их в последний путь.

О лагере для заключенных

В 1953 году в Кильдинстрое началось строительство второго лагеря для заключённых.

Местом его расположения были выбраны дома по левую сторону  улицы Полярная. Два или три деревянных двухэтажных дома и территория от дороги до горы (наверху был кирпичный завод) были обнесены колючей проволокой. На пересечении сторон поставили «вышки» для охранников.

Должен отметить, что первый лагерь заключенных был расположен в Кильдинстрое за ручьем. Там стоял небольшой кирпичный домик и два ряда бараков. Мы в то время рядом пасли коз с ребятами и часто слышали громкие песни заключенных.

Охрана этого лагеря находилась в помещении  (там раньше для нас был первый класс и кинотеатр) у въезда в посёлок. Неоднократно мы были свидетелями, когда во время тревоги в лагере из этого помещения бежали вооруженные солдаты – охранники.

Только теперь, через много лет  я понял, что наш посёлок и Кольский район был местом ссылки политических заключенных, так как приходилось видеть такую картину: едет бортовая машина,  в кузове которой на полу  плотно сидят люди в телогрейках, а впереди стоят два охранника с винтовками.

Позже оба лагеря  были ликвидированы. А в домике для комендатуры поселили две семьи. После ликвидации второго лагеря в освободившиеся дома поселили рабочих завода.

Впрочем, периодически в посёлке случались драки.

Одной из причин было строительство около бани небольшого ларька, где открыли продажу в разлив чачу. Так назвали красное вино. Желающие выпить  вначале  вставали культурно в очередь, и каждый принимал  в меру своих возможностей свою дозу. Всем почему-то казалось недостаточно принятой нормы. Вставали во второй раз, но уже более плотно и никого без очереди  категорически не пускали.

После допвозлияний отдельные любители не выдерживали стояния на ногах и падали, но падали с горы, так как за ларьком был овраг. Продавала чачу высокая и плотная  женщина. Её звали Вера, и, принимая во внимание её мощь и силу, никто в споры с ней не решался вступить.

После  окончания  сельскохозяйственного техникума, в начале 60-х, я вернулся в Кильдинстрой.

Наша семья, состоящая из четырех человек, проживала в новой квартире  в новом доме у клуба.

Устроился  на работу на Кильдинский кирпичный завод. Меня приняли потому, что на заводе раньше работал мастером мой отец, продолжали работать мои мама и брат.

Не имея малейшего опыта, я был на подхвате  у всех, помогал часто трактористам. Я так тщательно чистил их тракторы в конце смены, что заслужил одобрение. За это трактористы передавали мне свой опыт работы, как завести трактор в зимний период, как регулировать муфту сцепления, снимать, разбирать, снова собирать катки и многое другое.

В карьере не было рабочих с лопатами, лишь один экскаватор, который  грузил глину в самосвалы – их было всего 3 машины.

Через несколько месяцев я уже работал трактористом на бульдозере С-80. Моя работа заключалась в том, чтобы бульдозерной лопатой снимать верхний слой торфа до появления глины на поверхности. Торф перемещали в сторону старых выработок, где уже не было глины.

Экскаваторщики, например, Александр Павлов и Владимир Иванов, овладели мастерством так, что экскаваторным ковшом закрывали спичечный коробок. Я удивлялся, когда смотрел на эту показательную процедуру.

Должен заметить, что в начале работы на заводе я почувствовал о недостаточность знаний, полученных в техникуме, и пошел учиться в вечернюю школу с 8 класса.

Меня с удовольствием приняли на учебу, и ещё набралось человек 15. Это были слесари  и электрики завода и автоколонны, девушки и ребята со стройки.

Во время работы на автопогрузчике, особенно в третью смену (ночью) я учил немецкие слова.

Запомнился выпускной вечер после окончания вечерней школы. Все ученики и учителя так подружились за три года, что даже наш строгий учитель истории плакал от нахлынувших чувств.

Работа и учёба не помешала мне заниматься художественной самодеятельностью в нашем клубе. Директору клуба Бурцеву удалось приобрести комплект духовых инструментов.

Руководил духовым оркестром Алик Рогов, он тоже работал слесарем на кирпичном заводе.

После недолгой учебы мы играли на танцах в нашем клубе и  сопровождали торжественные мероприятия во время праздников.

Нас стали приглашать на печальные процессии. В  оркестрах это называется «отнести жмурика».

В  Кильдинстрое  особым уважением среди простых жителей пользовались все учителя и врачи, которых было очень мало: Спирины, Шуйгины. Павловы, Казаковы, Савченко, Кузмичевы, Лапины, Оброзе. Особенно запомнились ежедневные прогулки по улице  Советская  Оброзе Н.М. со своей мамой.

Однажды и мне самому предложили перейти работать в школу в качестве преподавателя по техническим дисциплинам. В это время в школе начинали внедрять автодело. Но я, разумеется, отказался, так как знал, что не готов к учительской работе.

Ещё когда я был студентом в Москве, наша группа была в числе демонстрантов в одной из проходивших по Красной площади колонн.

Я увидел в  военном оцеплении Виктора Савченко – моего товарища из Кильдинстроя. У нас произошло краткое общение. Я вспомнил, что с ним в этом посеёлке мы первый раз попробовали… водки, и после этого радовались неизвестно чему. А на следующий день с восхищением обсуждали это событие.

Многие жители Кильдинстроя разъехались в разные города, Но я уверен, что у каждого   остались воспоминания  о  славном когда-то  этом полярном посёлке.

С уважением, Валерий Петрович Лысенко, житель города Сергиев Посад Московской области.