Родные погибших на «Кольской» ждут от суда справедливости

В Мурманск приехал следователь, который 29 октября ознакомит всех потерпевших по делу о буровой «Кольская» с материалами, собранными в ходе следственных действий.

Прошло почти два года. Точнее, год, десять месяцев и восемь дней. До часов время высчитывают родные и близкие тех, кто погиб или пропал без вести после того, как буровая платформа «Кольская» затонула, перевернувшись в Охотском море. Из 67 членов экипажа спаслись 14 человек. 17 человек погибли, а 36 числились пропавшими без вести.

За это время тем, кто похоронил дорогих и любимых людей, пришлось пережить многое: горе, похороны, споры за выплаты компенсаций, сбор подписей за новую спасательную операцию, митинги за установку мемориала памяти погибшим именно у храма Спаса-на-водах и молчание тех, кто выжил. Они не смогли ничего вспомнить о последних минутах «Кольской», хоть как-то облегчить страшное неведение тех, кто потерял мужей и отцов.

- Меня, прежде всего, шокировало молчание выживших, а также моряков с буксиров – «Нефтегаза» и «Магадана», – рассказывает Елена Богуш, жена старшего механика Ильи Карташева. - Видимо, было много такого, о чем их настоятельно просили не говорить. Но спасательная операция - это отдельная история, которую обещано выделить в отдельное уголовное дело. Боюсь только, что пока до этого дойдет, всем будет еще сложней что-то вспомнить и тем более доказать.

В ожидании суда по делу «Кольской» Северпост пообщался с Еленой Богуш,женой старшего механика Ильи Карташева, живущей в Москве, и с Натальей Дмитриевой, дочерью капитана Терсина,  находящейся в Мурманске.

Следствие продолжается почти два года, но его итоги ожидаемо разочаровали многих родственников погибших. Как и ожидалось, виновных «назначили», и доказать пытаются именно их вину.  

- Первые слабые надежды на то, что будут названы настоящие виновные, быстро сменились пониманием того, что следователь действует в определенных ему рамках, где виновные выбраны сверху, и под это подыскиваются доказательства, – говорит Елена Богуш. - В апреле-мае прошлого года были опубликованы независимое профсоюзное расследование и расследование комиссии Ространснадзора. В последнем были указаны виновные: и.о. гендиректора АМНГР Мелехов, его зам. Васецкий, бывший заместитель начальника службы эксплуатации флота Лихван, обвиняемый ныне, капитаны Терсин и Данилов, директор Дальневосточного морского пароходства и капитан ледокола «Магадан». Причем вина Мелехова была  расписана по десятку пунктов, в том числе и: «самоустранился от принятия решения», «неправомерно переложил ответственность на Терсина»  и т.д.  А следствие после этого пытается нам объяснить, что Мелехов априори ни в чем не виноват, потому что  удачно уехал в командировку, равно как и его зам. Васецкий.

Помимо этого, судоводительская экспертиза была сделана только в апреле этого года, а документальная до сих пор не имеет окончательного варианта.  Большой вопрос вызывает и то, что руководитель предприятия вместе с заместителем в тот момент, когда буровую, вопреки всем правилам, начали буксировать через Охотское море, уехали в командировку.

- Следственный комитет расследует исключительно момент катастрофы, оставляя без внимания решения, принятые задолго до трагедии, но предопределившие такое развитие событий, – говорит Наталья Дмитриева. - Следствие  пытается зацепиться за скорость буксировки и опускание ног буровой, но не дает ответа, что безопаснее - попробовать «проскочить» циклон на повышенной скорости (тех. документация буровой это позволяла) или опустить ноги и практически остановиться в центре циклона.  Кроме того, мне непонятно, как так получилось, что лица, непосредственно настаивающие на буксировке и имеющие всю полноту власти в АМНГР, уходят от ответственности. Им не предъявлено обвинение – они спокойно уволились по «собственному» и получили свой «золотой парашют». Вместо этого вину пытаются свалить на капитанов и оставшегося крайним на момент аварии Лихвана.

Отдельным пунктом дочь капитана  «Кольской» ставит вопрос о назначенном лице компании - Васецком:

- Мне непонятно, как вообще такое возможно, что лицо, полностью отвечающее за безопасность в АМНГР,  не получило никаких обвинений. Хотя на данный момент есть заключение о его проф. непригодности, а также имеется в наличии целый ряд приказов АМНГР, в которых Васецкий, оставляя за собой принятие решений по безопасности и соответствующую должность с окладом, ответственность за эти решения перекладывает на подчиненных с совещательным правом голоса.

От ответственности за все то, что случилось с «Кольской», сотрудники АМНГР устранялись, кто как мог: кто уехал в отпуск, кто прикрылся отсутствием полномочий. Часть вины попытались переложить на капитана Михаила Терсина.

 - Однозначно, это попытка снять ответственность с главных виновных в гибели экипажа «Кольской»,  – говорит Елена Богуш. - Безусловно, Терсин тоже виноват: он вовремя не принял два крайне важных решения: опустить опоры, чтобы увеличить устойчивость платформы, и не дал своевременно сигнал SОS, что дало бы время прийти помощи – вертолету или спасательному судну. У меня нет данных, позволяющих судить, принял ли он эти решения сам либо под давлением руководства АМНГР. Но это были решения, принятые человеком в критических обстоятельствах, и он заплатил за них жизнью. Меня больше интересует вина людей, которые создали эти критические обстоятельства: зимняя буксировка платформы с экипажем без разрешения регистра, без должной проверки ее технического состояния, при отсутствии пунктов о безопасности в договоре с ледоколом-буксиром и пр. – нарушений десятки.

- На момент начала буксировки все в АМНГР понимали, что эта буксировка – самоубийство,  – говорит Наталья Дмитриева. - Но топ-менеджмент решил рискнуть. А так как никто не хотел идти на дно, то и была чехарда с назначениями на этот перегон, и это бегство руководства АМНГР со своих рабочих мест на время буксировки. Думаю, практика свалить всю вину на утонувших и «концы в воду» имеет многовековую историю, и не только в нашей стране, но я надеюсь, что силовые структуры и руководство нашей страны  примут меры, чтобы топ-менеджмент АМНГР не ушел от ответственности.

- «Кольская» бурила по заказу «Газпрома», - говорит Елена Богуш. - Бурение было начато с опозданием на 2 месяца из-за поломок в пути из Мурманска в Магадан, поэтому все знали, что если бурить до конца, то будет зимняя буксировка. Однако график бурения «Кольской» был согласован на совещании под руководством  заместителя председателя правления «Газпрома» Ананенкова. Может ли кто-то у нас в стране сказать «нет» руководству «Газпрома», даже если это гендиректор АМНГР?

Сегодня Бордзиловский и Лихван – единственные обвиняемые, но можно ли их считать единственными виноватыми?

-  Я бы выстроила целую цепочку виновных: это руководство «Газпрома», «Газфлота» и АМНГР,  – говорит Елена Богуш. - Сейчас собираются судить стрелочников, в том числе и погибших капитанов «Кольской». А это значит, что подобные трагедии будут повторяться. Да они и повторяются – тот же утонувший сухогруз «Амурская», и т.д. и т.п.

- По моему мнению, Лихван – это один из немногих людей, которые в трудный период аварии не сбежали в Москву или Вьетнам, а взялись  помогать терпящим бедствие товарищам, – говорит Наталья Дмитриева. -  И не их вина, что они на этот момент не обладали необходимыми полномочиями и, возможно, знаниями. Это их беда, что сбежавшее руководство АМНГР фактически их подставило.

Непонятная ситуация происходит и с выплатами пострадавшим обещанных компенсаций. Семьям пропавших без вести деньги были выплачены около года назад, семьям погибших – несколько раньше.

- Части родственников погибших АМНГР заплатила минимальную сумму - 3 миллиона вместо 10 годовых окладов, как положено по отраслевому соглашению, - говорит Елена Богуш.  - По каким критериям руководство АМНГР решало, кому сколько платить, никто не знает. Две родственницы попытались оспорить это решение в суде, но им цинично заявили, что они пытаются нажиться на своих погибших детях. Нервы не выдержали, они отказались от иска и согласились на эту сумму.

Но на платформе кроме сотрудников АМНГР были еще люди из сервисных компаний. Из них на Сахалине две семьи получили небольшую сумму по страховке, в Магадане вообще никто ничего не получил – оттуда были повара, горничные и т.д.  Всего 10 человек, из них 6 женщин.

- Одна из них написала в группе, что они не получили даже обещанный миллион от губернатора – им сказали, что денег нет. Я пыталась с ней связаться, но она мне не ответила, и я не знаю деталей, - говорит Елена.

Громкое дело о том, что вдова пропавшего без вести газфлотовского геолога судится с компанией, разные издания подают по-своему. Но факты упрямы: Ирине Афанасьевой  заплатили компенсацию намного меньше положенных 10 годовых окладов, потому что «Газфлот» считает, что компания, где работал ее погибший муж, не относится к нефтегазовой отрасли,  так как  занимается только сервисом. И это, по мнению крупной компании, наверное делает меньше боль женщины, потерявшей мужа и оставшейся с двумя детьми. «Газфлот» говорит, что действует по закону. Но есть еще совесть, сострадание и человеческое отношение к чужой беде.

С мемориалом, который увековечил бы память о погибших на «Кольской», тоже не все складывается.

- К сожалению, городские власти не очень торопятся помочь нам в этом вопросе, – говорит Наталья Дмитриева. – Мы, конечно, очень рады тому, что в городе строятся парки, расширяются аллеи и устанавливаются памятники, но есть доля горечи в том, что даже для бронзового кота в городе нашли место, а дело памятника погибшим на «Кольской» так и не сдвинулось дальше разговоров.

Родным погибших хотелось бы, чтобы памятник появился около маяка и храма Спас-на-водах,  ведь это мемориальный комплекс морякам, погибшим в мирное время. Там стоит рубка «Курска» и хранятся книги памяти с именами тех, кто погиб в море. Были собраны подписи, но вопрос так и не решился.

- Главную причину я вижу в том, что один из руководителей города сказал, что не нужно превращать это место в «кладбище кораблей», - говорит Елена Богуш. - То есть топить корабли можно, а ставить им памятники нельзя… Или можно, но где-то на задворках, чтобы глаза не мозолили. Мы не хотим никакой помпезности, пусть это будет небольшая плита с именами погибших или три колонны на треугольнике «Кольской», как предлагали родственники.  Я считаю, что отсутствие памятника у Спаса-на-водах – это позор для города, беспамятство.

Северпост: Какого решения суда вы ждете?

Елена Богуш: Я не юрист и не могу судить, кто именно и какой реальный срок должен получить, но то, что наказание за подобное преступление не может быть условным, для меня очевидно. Но, учитывая состояние нашей судебной системы, ее полную подчиненность власти, я не очень верю в то, что будут должным образом наказаны истинные виновные.

Наталья Дмитриева: По моему мнению, в идеальном случае результатом судебного разбирательства должно быть признание факта, что буровая затонула в результате «отрыва» носовой части по линии трещин, проходящих за водонепроницаемой перегородкой, отделяющей носовой отсек с опорной колонной №2 от машинного отделения. Практический отрыв носового отсека привел к резкому неконтролируемому набору воды в машинное отделение, что закончилось очень резким переворотом.

Соответственно, такой сценарий мог разворачиваться на море только при попустительстве со стороны руководства АМНГР еще задолго до катастрофы. Не были выполнены необходимые доковые работы и исследования,  на которых  настаивали специалисты АМНГР. Кстати, многие знающие состояние буровой специалисты, не согласные с политикой руководства, ушли из АМНГР именно из-за опасений возможности катастрофы.

Соответственно, суд должен признать, что действия руководства АМНГР, направленные на осуществление буксировки старой, доживающей свой век буровой платформы по зимнему, штормовому Охотскому морю, вопреки мнению всех морских специалистов, являются преступными. И если Васецкий с Мелиховым настаивали на этой буксировке, то им и отвечать.

Самое страшное в этом деле – молчание. Немота тех, кто мог пролить свет на последние минуты погибших. Молчат их коллеги, те, что спаслись, молчат моряки с буксиров «Нефтегаза» и «Магадана». От этого родным тех, кто утонул вместе с «Кольской», еще страшнее и больнее. Больше всего они хотят просто и по-человечески узнать, как погибли их близкие люди.

- Видимо, им что-то сказали, потому что особенно глухо молчат мурманские, – рассказывает Елена Богуш. - Мне сразу сами прозвонили трое человек  из другого региона, рассказали все, что знали - меня в тот момент интересовали как минимум обстоятельства гибели моего мужа, пропавшего без вести. Значит, у кого-то все-таки есть представления о порядочности, совесть, сострадание. Когда человек пропал без вести, не рассказать хотя бы то, что они знали о его последних часах и минутах - это что? Для меня в тот момент было очень важно, что мне кто-то позвонил и что-то рассказал, пусть даже с просьбой о конфиденциальности - хотя никаких таких секретов я не услышала.

Люди могут молчать, потому что у них массовая амнезия, или потому что им пригрозили, что они не получат никаких выплат и компенсаций. И если это действительно так, то это страшно: интересы большой корпорации перевесили большое человеческое горе. 

Фотографии взяты из группы "Погибшим, выжившим и пропавшим без вести буровой "Кольская" посвящается"