«Этот ребёнок не ваш, но для вас»

История Елены Шуваловой, ее родной дочери Сони, маленького Богдана и двух стареньких бабушек — страничка из дневника женщины, решившей однажды, что этот малыш с неблагополучной историей — ее сын.

СеверПост публикует отрывки из этого дневника, о том, как принималось трудное решение, как реагировали окружающие и о том счастье, которое пришло в семью.

«Закончилась череда Новогодних праздников, наступил первый рабочий день 2012 года. Коллеги делились впечатлениями о проведённых выходных, рассказывали о преподнесённых и полученных подарках, вспоминали о встречах с родными, друзьями, в общем, мысленно были ещё далеки от рабочих дел… Но когда эмоции были выплеснуты, народ потихоньку начал перебирать документы, которых после такого длительного «выходного» поступило в первый же день немало.

Разбирая почту, моё после праздничное настроение потихоньку стало пропадать, потому что уже не первый документ сообщал об очередном ребёнке, которого в эти новогодние дни бросила в роддоме мать… То есть, для кого-то из детей эти зимние каникулы были полны чудес и волшебства, а кто-то, ещё даже не способный осознать это, уже оказался «брошенкой – ненуженкой»…

Читая новое сообщение об уходе матери из медицинского учреждения, меня как будто ударило током, «файлы в голове перемешались»: «Нет, этого не может быть…, это какая-то ошибка…, может полная тёзка…, случайное совпадение даты рождения…, но…, знакомый адрес не оставил больше  и капли надежды…». Передо мной лежал документ, который «сухо, официальными фразами» сообщал о том, что моя двоюродная сестра 29 декабря родила мальчика и самовольно покинула учреждение, не оставив заявления о согласии на усыновление ребёнка посторонними гражданами…

Пусть наши с ней мамы от разных отцов, и мы с ней не имеем ничего общего внешне и внутренне, я имею в виду душевную составляющую, пусть мы встречаемся на праздниках у родных лишь раз в несколько лет, ввиду её «свободного» образа жизни, пусть этого ребёнка от меня отделяет  уже кровь рода  отца сестры и кровь рода его отца...

Пусть, как  в народе говорят, он мне «седьмая вода на киселе», но он такой маленький  и беззащитный, рождённый в «наркотической ломке», уже предан самым близким человеком и он совсем один… Как спокойно жить, зная об этом?

Моя попытка заявить о том, что я возьму в семью этого ребёнка, тут же была пресечена коллегами: «Ты в своём уме? У тебя одной на руках девятилетняя дочь, девяностолетняя бабушка и её родная сестра восьмидесяти пяти лет! Тебе этого мало ??? »  Да, действительно, обе бабушки проживают со мной, они слепые, не способны к передвижению, самостоятельному приёму пищи и контролю физиологических процессов, признаны недееспособными по причине старческой деменции, и я являюсь их опекуном. Мне многие сотни раз предлагали отдать их «государству», говоря, что меня все поймут и никто за это не осудит, но, несмотря на все тяжести жизни, я понимаю, что самое страшное осуждение не со стороны (люди поговорят и забудут), а внутри себя, и я не смогу жить с этим предательством в душе. «Пожалей свою дочь, ребёнок с пяти лет помогает тебе ухаживать за прабабушками», - после этих слов я как-то озвучила мысль об отказе от них своей дочери. Может быть я правда, по словам людей, не имею права «лишать её детства»?

Дочь, подумав, сказала: «Значит пока они были здоровы и помогали нам во всём, они были нам нужны, а теперь их можно выкинуть? А тебя, если заболеешь или состаришься, мне тоже потом отдать? Так неправильно, так нельзя!» С этим и жили, а теперь новая дилемма для души…

Печатая распоряжение о помещении несовершеннолетнего  в государственное учреждение, всегда чувствуешь себя некомфортно, понимая, что это ещё одна горько начавшаяся жизнь маленького человечка. А когда этот ребёнок имеет к тебе пусть далёкое, но ещё и родственное отношение, это вообще моральная пытка…

Полгода надежды, что Богдана, усыновят хорошие люди, не увенчались успехом, потому что от мамы ему достались антитела гепатита «С» и букет соматических заболеваний. Остальные «родственники» ушли «в подполье» и не давали о себе знать… Моё самовнушение о том, что если ребёнка не видеть, то можно будет спокойно жить, тоже «не прокатило», я ложилась и вставала, думая о нём…

В июне мы с дочкой не выдержали моральных терзаний и, накупив памперсов и предметов личной гигиены, поехали в Дом малютки. Это был самый улыбчивый и жизнерадостный малыш в группе. С его лица при взгляде на любого человека не сходила улыбка, он любил всех, весь мир, а мир его с рождения  возненавидел… Нам он показался самым красивым и лучшим ребёнком на свете, мы окончательно пропали… Все друзья, коллеги, знакомые и знакомые знакомых в один голос пытались отговорить нас от мысли о Богдане, «за» были только я, дочь, несколько подруг и крёстный дочери, который тоже сразу съездил с нами к малышу и сразу сообщил, что место крёстного отца этого «парняги» уже не вакантно, он его с радостью займёт. Частые по возможности посещения Дома малютки отнимали много времени, в связи с удалённостью учреждения от места нашего жительства, но самое главное, они забирали много душевных сил, потому что мы уходили, а он оставался там…

Попытка забрать малыша сразу, летом, не увенчалась успехом, был отпускной период, и возможности так резко оставить производство не было, ведь я же не планировала такого развития событий, когда составлялся график отпусков. Поэтому оставалось только чаще ездить, верить и ждать. Огорчали нас частые нахождения Богданчика в больнице: за год он 6 раз лежал в стационаре с бронхитом и трижды с воспалением лёгких, а в инфекционной больнице посещения запрещены. Мамины вредные привычки сильно сказались на здоровье сына, он и так парень крепкого телосложения, весь в дедову родню, а после гормональных курсов совсем, бедный, превращался в «плюшку». После больницы на его ягодицах я насчитывала до тридцати дырочек в каждой, ручки были все в синячках, наши сердца обливались кровью, а его – болью… Такой малыш, а какие большие муки…

Виновата в этом и я, смалодушничала, не взяла ребёнка сразу, послушалась людей, а слушать надо себя… Он с рождения «пухлячок», его чаще надо было переворачивать, носить на руках, а где-же воспитателю с такой оравой детей справиться, не наносишься каждого, вот лёгкие и застаивались, отсюда бронхиты, воспаления, а теперь, как результат «бронхиальная астма».

Чудо свершилось 21 декабря, в день рождения моей мамы, которой, к сожалению, уже восемь лет нет с нами. Бодик, как ласково мы называем нашего единственного мужчину в своём женском царстве, стал членом нашей семьи и первую торжественную дату рождения отмечал уже среди своих родных и друзей. Даже те, кто был против нашего с дочкой решения, при виде этого весёлого «мужичка» сразу поменяли своё мнения, и он стал всеобщим любимцем. Кстати, целый список «диагнозов», вручённых нам в нагрузку с ребёнком, начиная с «антител» и кончая «задержкой развития», резко уменьшился в течении первых трёх месяцев и полностью «испарился» к концу первого года жизни в семье. И ещё, что удивительно, первый резкий скачок в его развитии отмечен в карте именно с того периода, когда мы начали регулярно его посещать. Вот что значит - быть кому-то нужным.

У меня ни минуты не было ощущения, что это не мой ребёнок, по духу и характеру он оказался полной моей копией, а с дочкой мы совершенные противоположности и с трудом находим точки соприкосновения, бывает же так…

Те, кто не знает, отмечают нашу похожесть друг на друга и думают, что он мой «роднулечка», хотя это уже так и есть… Было прикольно, когда сын моей подруги, которому уже за 20, увидев очередное фото нашей семьи в социальных сетях, спросил её: «Так у тёти Лены Соня приёмная дочь?» Особенно я и Бодя схожи комплекцией, как я всем говорю: «Мы с сыном стараемся поддерживать идеальную форму шара». Если изобразить нашу семью графически, то я и Богданчик – это два шарика знака %, а Сонечка, наша «стройняшка», палочка между нами.

В классе у дочери наш Богданчик, именно так он всегда представляется, носит почётное звание «сын полка», уже три года он участвует во всех классных, школьных и городских мероприятиях, выступает с детьми на сцене, ходит в походы, ездит на турбазы, снимается в телевизионных репортажах, присутствует на торжественных линейках. Однажды, в борьбе за право поносить его на руках (чему Богдасик всегда несказанно рад, сообщая всем, что он «царь»), Соня не разрешила, ревнуя брата, взять его однокласснице, и та, обидевшись, закричала: «Он тебе не брат, он приёмыш!»

Дочь, обычно тихая и несмелая, вцепилась в девочку «мёртвой хваткой» и, тряся её, рыдая, кричала: «Он мне родной, родной!». Все ребята осудили этот поступок, и больше за все годы такого не повторялось.

Биологическая мама, пытаясь облегчить свою участь в местах лишения свободы, пыталась забрать сына с собой на зону. Но, слава Богу, дедушка ещё был жив и смог повлиять на неё, чтобы этого не случилось. Он увидел внука один раз в Доме малютки, но когда мы его забрали, деда уже не стало. Мать из тюрьмы достаточно часто звонила, благодарила за мой «поступок», интересовалась «сыном», просила регулярно высылать фотографии (как потом выяснилось, хотела выйти досрочно, прикрываясь ребёнком), обещалась сразу с вокзала приехать… И вот почти год, как она на воле, но не нашла время доехать до нас пять остановок. Может, это и к лучшему, потому что на днях её опять задержали по очень тяжёлой статье, и, наверное, она снова скоро начнёт интересоваться сыном издалека, потому что если она всё-таки захочет, то сможет его увидеть, скорее всего, уже ближе к его совершеннолетию.

Богданчик постоянно повторяет: «Сёнечка, я тебя люблю!», «Мамочка, я люблю тебя!», «Ты у меня самая лучшая мамочка на свете!», причём говорит это дома, в транспорте, в магазине, где угодно, отчего у многих на глазах наворачиваются слёзы. Ему надо постоянно ощущать свою принадлежность к нам. Он только в три года разрешил укачивать его на руках перед сном и начал получать удовольствие от объятий, именно нуждаться в них, депривация младенчества долго давала о себе знать. Меня до слёз трогала его «смиренность» с любой ситуацией и выработанная годом госучреждения «обречённость» -  он долго ничего не просил, не понимал, что имеет на это право. Я недавно пересматривала фотографии, когда он был ещё в Доме малютки, и первые домашние фото. Странно, но только сейчас, в сравнении я увидела, какие у него там несчастные глаза и взгляд «ничейного» ребёнка.

Я не хочу пока задумываться, когда Бодик должен будет узнать правду, надеюсь почувствовать это сердцем. Могу предположить, что кто-то успеет ему сообщить это до меня, ведь слишком много людей знают нашу историю. Может, это будет его родной брат, который очень страдает, что он живёт не с ним, или он услышит слова «приёмная семья» в стенах образовательного учреждения. Его уже неоднократно интересовал вопрос, почему у нас с дочерью другая фамилия, пока удалось это объяснить, не раскрывая «карты». Я, конечно, очень переживаю, как он это воспримет…

Пусть многие считают, что эти дети повторят судьбу своих родителей, в независимости от воспитания, что «бытие не определяет сознание», я в это не верю! Я до последнего буду стараться, чтобы так не произошло. Но, даже если это и случится, я хотя бы дала ему шанс на другую судьбу! А шанс обязательно должен быть в жизни у каждого!»

За день до публикации Елена написала СеверПост: 

Через два дня, после того, как наша работа поступила на конкурс, в День ангела дочери, не стало любимой старшей прабабушки. И Богданчик переживает эту утрату больше всех. Он не мирится с мыслью, что её больше нет, он предлагает пути возвращения домой родного человека. Вот пример нашего диалога, сопровождающегося слезами:

- «Мама, (увидев утром пустой диван) куда вы дели Дусю?»

- «Она умерла, её увезли»

- «А когда привезут?»

- «К сожалению, уже никогда»

- «Нет, пусть лечат и привозят!»

- «Богданчик, когда человек умирает, он улетает на небо…»

- «Мама, (взгляд в окно), ты что, где она там сидеть-то будет?»

- «На облачке»

- «Ей же там не удобно, пусть сидит на диване, неси лестницу, будем снимать!»

- «Ты же летал на самолёте, знаешь, что лестница до неба не достанет!»

- «Тогда заказывай вертолёт, полетели за ней!»

Увидев фотографию на могиле, недоумевает:

- «А что здесь делает Дусина фотография?»

- «Потому что Дуся лежит здесь в земельке»

- «Мама, ты же говорила, что она улетела на небо!»

- «Это её душа улетела, а тело здесь»

- «Мама, скажи честно, что вы сделали с Дусей?»

- (в ответ мои слёзы)

-«Чего реветь, неси лопату, надо выкапывать, домой возвращать!»

Скажите, разве у этого трёхлетнего, рождённого «плохой» мамой и преданного с рождения «маленького человечка» не «огромная, всехлюбящая душа»? Если вы можете, а главное, всем сердцем и душой хотите помочь пока «ничейному» ребёнку, не бойтесь сделать добро!

Елена, Соня и Богдан участвуют в конкурсе  дневников приёмных семей «Наши истории», проголосовать за эту семью может каждый. Достаточно в фотоальбоме «Народное голосование» поставить лайк под фото.